В искушении. Странные истории - Андрей Гаряж

– Не надо, – пролепетала девочка.

– Не позволю! – вскричала ее мать и кинулась на демоницу, но не сумела сделать ни шагу. Она вдруг резко поднялась в воздух и стремительно вылетела в окно, разбив стекло в дребезги. Ее крик прервался глухим ударом и стих. Под окном в неестественной позе распласталось бездыханное тело.

В разбитое окно ворвался липкий холодный ветер и мокрые капли злосчастного дождя. Ветер развеял пепел, оставшийся от сгоревшего балахона. Сначала он закружился в комнате, а затем весь вылетел в окно. Гроза стала ощущаться еще сильнее, гром врезался в уши маленькой девочке.

Демоница взяла девочку за горло и притянула к себе. Та от ужаса не могла кричать, горло сдавила сильная рука, и изо рта девочки вырвался лишь короткий хрип.

– Не бойся, я всего лишь заберу твою душу, – ласково пропела дьяволица и поцеловала девочку в губы, не ослабляя железной хватки на горле.

Прошло несколько мгновений, девочка обессилено обмякла. Демоница уложила ее на кровать и накрыла одеялом. Больше уже ребенок не проснется никогда.

Холодный ветер пропел свою последнюю песню по утраченной душе, последняя молния сверкнула в небе, последний раскат грома пронесся над городом, затерявшемся во тьме…

И тут мужчина проснулся. Лежа на кровати, он вдруг улыбнулся.

«Всего лишь сон», – сладостно подумал он, не открывая глаз.

Гроза давно стихла. Сквозь закрытые веки мужчина понял, что уже светло. В комнате было прохладно, видно, открылось окно. Мужчина потянул на себя одеяло и почувствовал рядом маленькое тело. Холодное тело.

Он вскочил, будто ошпаренный кипятком, и скинул одеяло на пол. На кровати лежала его мертвая дочь, окно было разбито, и из него в комнату врывался свежий послегрозовой воздух. Не помня себя, мужчина подлетел к окну и выглянул вниз. Он увидел тело своей жены, вокруг которого уже собралась приличная толпа.

Исступленно заревев, как ревут смертельно раненые звери, мужчина упал на колени: никакого сна не было, ночной кошмар – правда.

Что было дальше, он запомнил плохо. Какие-то люди пришли к нему в квартиру и отвели в камеру. Допросы, бесконечные незнакомые лица стерлись из памяти мужчины.

Следствие сразу отмело возможность сделки с дьяволом, и поступило очень разумно. Подумайте сами: какие с дьяволом могут быть сделки? Совершенно правильно также посчитало следствие, что мужчина от нервных переживаний сошел с ума, и несет всякий бред.

К тому же и картина преступления представлялась следователям достаточно ясно: из-за нервного расстройства мужчина проснулся ночью и задушил свою дочь. Жена проснулась, и увидев это, пришла в ужас. Тогда мужчина выбросил ее из окна, и находясь все еще вне себя, лег спать. Все очень понятно и просто.

Откуда у вполне здорового мужчины, примерного семьянина, взялось нервное расстройство, побудившее его задушить дочь, выяснять не стали. Да и действительно, ни к чему оно: следов взлома нет, квартира закрыта изнутри, соседи слышали плачь жены, чего уж тут неясного?

Но в тюрьму мужчина не отправился, благодаря единственной своей фразе, произнесенной – справедливости ради стоит сказать – не менее тысячи раз. И на допросах и в камере он постоянно твердил: «она убила их», и больше решительно ничего произносить не желал. Справедливо посчитав мужчину душевнобольным, его отправили в определенное учреждение, где, несомненно, должны помочь.

На одном из заседаний среди присяжных заседателей мужчина вдруг увидел знакомое лицо: отливающие желтизной глаза, невероятная мистическая красота… Только рожек нет, да и кожа, спешу заметить, не красная, а нормальная, как у любого человека. Не задумываясь, мужчина бросился на демона, но был немедленно остановлен и под презрительную усмешку желтых глаз постыдно выдворен из зала. После этого уж окончательно стало ясно, что он сумасшедший. Ну кому еще может прийти в голову поднять руку на такую красавицу?

А меж тем на другой город, не такой и далекий от того, в котором развернулись вышеописанные и совершенно правдивые события, пала ночь. Тяжелые тучи затмили небосклон, и черная тень неслышно прокрадывалась по заливаемым дождем широким улицам…

Мгновенным росчерком пера

Легло согласие кроваво.

И кончилась судьбы игра,

Святая растворилась слава.

И бьется сердце малыша,

Пока раскаянье уснуло.

Расплата – чистая душа. —

Улыбка дьявола мелькнула…

Святой

Ничто не нарушало хрустальной тишины, нависшей над горами в эти холодные месяцы. Здесь природа сохранила свой первозданный вид, не изуродованный жадной человеческой рукой.

Девственный снег торжественно отражал искрящиеся лучи далекого солнца, ослепляя великолепием чистоты. Снег был всюду – укрывал от морозного воздуха землю теплым покрывалом, лежал на ветках высоких вечнозеленых елок, макушками устремляющихся в бесконечную синь небес, притаился на крыше уединенного монастыря, скрывая его от любопытных глаз вездесущих птиц.

Древний монастырь – единственное напоминание о человеке в этих глухих землях. Поместившись на пологом склоне упирающейся в небосвод горы, он казался уродливым пятном меж белых снегов. Монастырь окружали высокие стены, надежно защищающие все его тайны.

Ни одна живая душа не нарушала уединенный покой монахов за этими стенами, но тем не менее в самом монастыре далеко не все было спокойно. Поглубже укутавшись в серые длинные сутаны, монахи суетливо сновали взад-вперед, подобно трудолюбивым муравьям. То взбегая по широкой лестнице, то торопливо спускаясь вниз, то показываясь, то исчезая в светлых окнах, они что-то громко кричали друг другу. И лишь серые острые башни безмолвно взирали с надменным спокойствием на суетившихся внизу людей.

В одной из четырех таких башен стоял высокий человек. Лицо его было хмурым, глаза смотрели в окно на беспокойную деятельность монахов с легким прищуром. На лице святого играла недобрая усмешка.

Сейчас этот человек, с обезображенным шрамом лицом, должен был сосредоточенно помолиться. Но ему это не удавалось. Мешали снующие внизу монахи.

Он вытащил нож с широким острым лезвием, взглянул на черную рукоять, а затем взмахнул им пару раз, со свистом рассекая воздух. Видимо, удовлетворившись результатом, святой кивнул сам себе, чуть-чуть улыбнувшись. В глазах его загорелся недобрый огонь, а нож был немедленно спрятан под одежды.

Святой ждал сегодняшнего дня много лет, считал часы, кивал этим надменным невеждам, как бы соглашаясь с невообразимой ересью, лившейся из их уст. И он убивал их, убивал по одному, сохраняя в своем сердце святое имя Господа.

Очевидно, Бог любил этого человека. Сколько раз он оказывался на краю пропасти, но всегда выходил из воды сухим. Святой был уверен, что Бог отводит от него угрозу. Никто монастыре не знал, что убийства – дело рук этого высокого человека. Его считали благочестивым монахом, ничем не запятнавшим своей репутации за долгие годы жизни в монастыре.

Все это время человек яростно служил Богу верой и правдой. Отказавшись от хлеба насущного, презрев пошлость мирскую, святой желал лишь одного – узреть врата Рая. Ради этого он примирялся с любыми лишениями, ради этого он проливал кровь неверных.

Бог помог ему еще в самом начале жизни, наставил на путь истинный, ниспослав мудрого учителя. Брошенного младенца подобрал добрый человек, он вырастил, воспитал его. И он рассказал святому, как труден путь к благословению небес.

– Лишь сохраняя любовь к Богу в своем сердце, после жизни ты будешь вознагражден, – говорил учитель. – Твоя святая цель – истреблять неверных, променявших Его имя на порок и заблуждения. Ты станешь истинно святым.

И мальчик поверил тогда своему учителю. Он вырос, окреп и ни на миг не забывал о всевидящем божественном оке. Он наказывал тех, кто заслуживал наказания, неустанно молился, а потом учитель повелел ему уйти в монастырь, укрытый в горах. И святой поднялся, он не мог ослушаться человека, раскрывшего ему истину.

– Все в этом монастыре сгнило изнутри. Многие монахи одним лишь своим существованием оскверняют имя Бога. Ты умен, ты сразу поймешь, о ком я веду речь, – сказал на прощание учитель.

Святой действительно все понял. Монахи стали ему отвратительны. Служение Господу они видели только в бесконечных просьбах, ничего они не способны были совершить ради Него. Прикрываясь именем Бога, многие жирели и богатели, забывая об истинном своем предназначении. Все их молитвы – плачь, жалобы на тягостную долю заблудших людей. Эти люди даже не знали, что есть Бог. Их Бог был совсем не таким, каким рисовал его учитель. Но своими проповедями неверные могли заставить заплутать слабых, не познавших истины. Этим они были особенно опасны.